ВСТРЕЧА 12 МАРТА 2015 ГОДА Р.ГАЛЬЕГО "БЕЛОЕ НА ЧЕРНОМ"

                              «Белое на черном».

12 марта клуб обсуждал книгу Рубена Гальего «Белое на черном», посвященную жизни инвалидов в советских детских домах. Автор – испанец по происхождению, внук секретаря Коммунистической партии Испании – инвалид по рождению. Лишенный родителей ребенок попадает в детский дом, и вся его жизнь становится борьбой: борьбой с самим собой, борьбой с черствой, обезличенной системой, с человеческим равнодушием, ложью и лицемерием. Маленький человечек, лишенный возможности самостоятельно передвигаться и обслуживать себя мужественно борется за существование и в конце концов побеждает. Но победа эта достается слишком тяжело. Во взрослом возрасте Гальего принимает решение написать книгу о «своем детстве». Автор, не лакируя действительности, талантливо повествует о параллельном детском мире, мире, где властвует парализующее волю и разум слово «НИКОГДА». Никогда дети из дома инвалидов не смогут быть такими, как их нормальные сверстники. Эту жестокую правду понимают все: дети, учителя, нянечки, родители. Но если это так, то есть ли смысл учиться, стремиться к идеалам, преодолевать себя? Рубен своей жизнью и книгой отвечает громким «ДА», на поставленный вопрос, давая жизненные ориентиры таким как он и привлекая общественное внимание к жизни инвалидов в нашей стране.
 Подобные книги, без всякого сомнения, нужно рекомендовать к прочтению самой широкой читательской аудитории.  «Страдание – единственная форма развития сознания»: — говорил Ф.М.Достоевский. Книга Гальего насквозь пропитана человеческим страданием, после ее прочтения невозможно оставаться равнодушным, читатель неизбежно меняется. И потом, если автор смог победить, изменив свою жизнь и судьбу, то имеем ли право мы – обычные люди жаловаться на трудности и опускать руки?
 На сегодняшней встрече в клубе были особые гости — Борис Кривошей с сыном Кириллом (инвалидность –синдром Дауна). Кривошей по профессии инженер-гидролог. Много лет работал начальником экспедиций в Сибири и других регионах России. Пишет книги. Борис Залманович основал первую общественную организацию родителей детей-инвалидов в Петербурге «Лига жизненной помощи». Он поведал клубу о своей непростой жизни и особом мире сына. Встреча получилась очень содержательной и глубокой.
 Стихия литературно-философских дискуссий всецело захватила участников клуба и держала в своей власти почти четыре часа. Горящие глаза и несколько чайников чая явились закономерным итогом встречи. Это «Синий жирафъ»

 Председатель – Гайдышев Александр Григорьевич

Ниже приводится мнение филолога и поэта Григория Хубулавы о книге «Белое на черном» (Григорий знаком с автором и его судьба во многом повторяет судьбу автора) 

Прежде, чем говорить о конфликте, открывающемся нам в повести Рубена Гальего «Белое на черном», мне хотелось бы договориться о словах, обозначающих саму суть бытия человека, которого общество привыкло относить к особой категории – «инвалид». Рискну напомнить, что это слово, вошедшее медицинский обиход в конце девятнадцатого века, происходит от латинского «негодный». Негодность человека, страдающего от физических или иных увечий, его «неполноценность», изначально заданная таким обозначением, делает жизнь инвалида не просто незаметной для общества, часто, человек, отличающийся от большинства, становится просто нежелательной частью социума, эдаким неприкасаемым.

 Против такой внутренней изоляции и направлен монолог Гальего. Мальчик, ползущий по коридору, стучащийся головой в больничную дверь, мальчик, кусающийся и борющийся за свое существование в стенах больницы-интерната, не просто сражается со своей немощью и с безразличной системой. Автобиографичный герой Рубена Гальего, объявленный негодным и преданный полному забвению, отчаянно утверждает свое существование. Прочитывая повесть как исповедь страдающего и победившего человека, мы упускаем важнейшую деталь: этот текст – не просто протестная петиция обществу, не просто вопль боли, а страстная попытка заявить о своем существовании, мощная онтологическая позиция: «Я существую, такой как есть, я тоже имею право быть, и желаю быть вопреки тому, что вы похоронили меня под своими стереотипами, закрыли на меня глаза».

 Многообразие предубеждений общества в отношении инвалида делает его в глазах «здоровых людей» обесцененной пародией на человеческое существо. Интеллектуальная полноценность, естественные желания, право на социальную, духовную и личную жизнь инвалида априори подвергаются сомнению. Тон повествования, ведущегося от имени героя Гальего бесстрастный и констатирующий, и тем страшнее звучит обращение этого человека к обществу, однажды отказавшему ему в возможности и желании быть. Недаром вторая повесть Рубена Гальего «Я сижу на берегу» начинается словами: «Каждая маленькая тварь желает жить на свете. Даже такая, как ты, Рубен». В реакции медработников мы вновь встречаемся с обезличенным «оно», на которое «следовало бы надевать намордник». Постепенно, к нашему ужасу, и возможно, неудовольствию, «оно» на наших глазах приобретает человеческие черты, становясь человеком, снова и снова утверждающим реальность собственного существования.

 Действие другой популярной «инвалидной» книги – романа Марьям Петросян «Дом, в котором…» также происходит в интернате. Автор описывает сложную цепь взаимоотношений между людьми, оказавшимися в «Доме» по разным причинам, и объединенными похожими проблемами. В романе есть место и полумифической, метафизической истории, связанной с прозвищами каждого из персонажей, и черному юмору и любовной истории и злобе, перерастающей в трагедию.

 Но если история Саркисян скорее о «них» — об инвалидах, которым не чужды любые проявления нашей жизни, то «Белое на черном» — скорее о нас, отрицающих право на существование тех, кто родился другим. И хотя бы в связи с этим повесть Рубена Гальего достойна особого внимания.

Наши встречи ВСТРЕЧА 12 МАРТА 2015 ГОДА Р.ГАЛЬЕГО "БЕЛОЕ НА ЧЕРНОМ"



 © Литературно-дискуссионный клуб «Синий Жирафъ»