Дядя Гиляй.

 31 января в литературной гостиной ЦСЛК состоялась очередная встреча клуба. Тема – на редкость обширная, познавательная, колоритная. Обширная и колоритная, как и сам автор, обсуждаемого произведения – В.Гиляровский со своей Москвой и своими москвичами. Гиляровского трудно назвать писателем в чистом виде. За что только Дядя Гиляй не брался за свою почти 80-летнюю жизнь. Был артистом, циркачом, солдатом, воевавшим на русско-турецкой, тянул бурлацкую лямку, занимался поденщиной. Но смог реализоваться по-настоящему только как журналист – описатель московского быта и происшествий. Гиляровского интересует все, любопытству его нет предела, а природа наградила богатырским здоровьем и кипучей энергией. Он лезет во все щели, водит со всеми знакомства, везде бывает. Широкой читающей публике становится известен, как автор, описывающий быт городских низов. С черного входа Дядя Гиляй попадает в ночлежные дома Хитровки, Неглинки, на задворки Охотного ряда. Эта другая, неизвестная Москва с ее обитателями всегда была закрыта для «приличной» публики и вот с легкой руки автора становится общим достоянием. Эта Москва, с ее ночлежками, притонами, трущобными людьми и воровской малиной шокирует, но вызывает неподдельный интерес читающей публики. Гиляй видит быт, привычки и поведение обитателей Хитровки изнутри, он знает этих людей и по-своему их любит.
 Гиляровский  — новый тип отечественного литератора. Он любит жизнь и людей и получает наслаждение от них. Как ни странно, видящий в буквальном смысле человеческий ад, Дядя Гиляй напрочь лишен болезненных рефлексий в стиле Достоевского или Толстого. Гиляровский – певец не страданий, а, как ни странно, наслаждений. Он ловит «кайф» от новых знакомств, бесед, раковых супов с расстегаями, театральных бесед и криминальных событий. Он пышет здоровьем и никогда не унывает.
 Однако одноклубники сошлись сегодня и в том, что Гиляй далеко не так совершенен, как кажется на первый взгляд. Он постоянно мимикрирует и не поддается идентификации, ко всем подлизывается и втирается в доверие. Когда Гиляй поет осанну красной Москве, конечно он не может не замечать уничтожения старой Москва с ее соборами, церквями, дворцами. Но замечать это ему не удобно. Разошлись одноклубники и в том, считать ли Гиляя интеллигентом. Но все же большинство ему в этом отказало. 
 Споры сегодня были как никогда ожесточенные, неофиты не всегда выдерживали накала.
Несколько часов дискуссий и выпитых чайников, горящие глаза – это Синий жираф.

Гайдышев А. Г.