Встреча 22 октября 2015 года - Конформист и конформизм

                     Конформист по-европейски.

22 октября клуб коснулся творчества А.Моравиа. И хотя роман «Конформист» вряд ли может считаться вершиной творчества этого безусловно талантливого итальянского писателя, автора «Равнодушных», «Чочары», «Римлянки», «Презрения», тем не менее поговорить было о чем:
 после прочтения книги долгое время не покидает ощущение брезгливости, неприятия мира главного героя и его окружения. Но почему же клуб обратился именно к «Конформисту
Причин несколько. Во-первых, думается, что прошедшая 8 октября «кестлеровская встреча», несмотря на кажущуюся пропасть, непохожесть с обсуждаемым сегодня Моравиа имеет довольно прочный мост, идущий из камеры Рубашова в «Слепящей тьме» в римский кабинет Марчелло Клеричи. Но как же так, спросите вы, что может быть общего между идейным, твердым большевиком Рубашовым, жертвующим собой ради общего дела и слабым, распущенным итальянским фашистом Клеричи?
Cама постановка вопроса кажется невероятной и даже фантастической! Что и было подтверждено в ходе обсуждения. Однако, как не удивительно, оба эти человека – конформисты. Оба свершили путь от «личного и мелкого к общему и большому», и хотя дороги к «большому» и достижения были у них различными, объединило большевика и фашиста следующее: «отдельный человек может ошибаться, но все вместе – никогда». У каждого из них была своя партия, которая «не ошибалась», и у которой были свои цели, достигаемые любыми средствами. Каждого из них ждала расплата за конформизм. Впрочем признаем, что конформизм их имеет различную природу.
 И, во-вторых, роман Моравиа есть повод обсудить само явление конформизма, спроецировать его в современную эпоху, в нашу жизнь, понять причины и психологию. 
 Несколько слов об авторе романа: в девять лет Альберто заболел костным туберкулезом и провел отрочество и юность в больницах и санаториях. Позже он скажет: «Болезнь была важнейшим фактом моей жизни», но тут же добавит: «Другим важнейшим фактом стал фашизм. Болезнь и фашизм заставили меня испытать и совершить такое, чего в иных условиях я никогда не испытал бы и не совершил. Характер наш формирует не то, что мы делаем по собственной воле, а то, что мы бываем вынуждены делать». Со времени выхода первого романа Моравиа «Равнодушные», он последовательно борется с фашизмом и вступает в компартию, считая Марксизм единственной силой, способной противостоять Гитлеру и Муссолини.
 Моравиа в Конформисте (да и не только) конечно морализатор. Он сознательно  превращает своего героя в изгоя, лишенного жизненного стержня, принципов и корней. Марчелло, еще в детстве обнаружив свою ущербность, непохожесть на других, всю жизнь стремится стать «нормальным» человеком «как все». 
  «Все в государстве, ничего против государства и ничего вне государства» — действительно слова эти звучат как монолит, как «единственно правильная» истина, как норма. И еще одна фраза: «Наша концепция историческая, в которой человек рассматривается исключительно, как активный участник духовного процесса в семейной и социальной группе, в нации и в истории, где сотрудничают все нации». Все бы ничего; хорошие слова, звучные. Только сказаны они о фашизме и фашистском государстве и произнес их Бенито Муссолини. А что делать с тем, кто не разделяет истины тоталитарного (тотального) государства? Все просто: «кто не с нами – тот против нас» и, стало быть, «тот» подлежит устранению. Как профессор – коммунист из романа. Те же, кто причастен к устранению этого и иных отщепенцев – просто выполняют свой долг, приказ от имени «всех» и ради «всех». А значит, «они правы»! Но Марчелло, думается, все же не потерян окончательно. Чего нельзя сказать о Рубашове. Тот — цельный (тотальный) большевик – всего лишь щепка или в лучшем случае – полено, питающее своей энергией порожденное им же самим прожорливое, тоталитарное дитя. С каким упоением и самоотречением бросает себя в топку старый ленинец, бросает ради высшей идеи, которой историей будет отмерена жизнь в полвека после его смерти. Клеричи же рефлексирует, ищет, спотыкается. Думается, что в этих его сомнениях и спотыканиях и есть надежда на спасение. К нему незадолго до смерти приходит прозрение, что высшие идеи и цели никак не могут опираться на насилие, ненависть, устранение и подавление иного. Все великие эксперименты ХХ века (сколь бы идейно привлекательными они не были) окончились крахом. Это нужно помнить, в этом есть закономерность и, увы, историческая справедливость. И хотя «история, конечно, ничему не учит, но она больно наказывает тех, кто не выучил уроки».
  Еще одна тема Альберто Моравиа – распад и разложение обычной итальянской семьи. Дети уже не являются ценностью в мире взрослых, пропитанном ложью и ненавистью. А «благодарный» сын, лишенный родительской любви, ненавидит их и стремится всеми силами отторгнуться от сумасшедшего отца и распущенной матери-наркоманки, чтобы найти себя в мире обывательского большинства.
 И еще: эта книга о нас. Мы все – в большей или меньшей степени конформисты. Но если судьба задаст вопросы, от которых нельзя, да и некуда будет бежать и прятаться, пусть каждый из нас вспомнит еще раз о том, что большинство ( «все») тоже могут заблуждаться. И иногда долг перед «всеми»  — не прятаться за них, а открыть глаза им, как некогда открыл глаза человечеству первый нонконформист — человек по имени Иисус Христос.  
 
 Одноклубники обсуждали тему долго. Обсуждали бурно, с эмоциями. Дискуссия удалась. Разбирались великие эксперименты прошлого века, события сегодняшнего дня в мире, в России, на Украине. Затрагивались взаимоотношения личности и государства, «я и мы», «мы и они», говорили о манипуляции общественным сознанием и внутренней последней свободе индивидуума.
 Четыре часа споров и обсуждений, горящие глаза и несколько выпитых чайников чая – это» Синий жирафъ»

Гайдышев А. Г.

Наши встречи Встреча 22 октября 2015 года - Конформист и конформизм



 © Литературно-дискуссионный клуб «Синий Жирафъ»