Не быть манкуртом!
Зайдя в районную библиотеку, я был удивлен, не обнаружив книг Чингиза Айтматова в отделе художественной литературы советского периода. Нашел же я их на полках зарубежных писателей. Что могло произойти с нами, чтобы автор Джамили, Первого учителя, Прощай Гюльсары, Белого парохода, Буранного полустанка и Пегого пса оказался вдруг иностранцем, стоящим на библиотечных полках рядом с американцем Апдайком? Неужели голая форма победила глубину содержания? С такой логикой и до Лотмана с Гроссманом недалеко, чем скажем, не израильские классики? Абсурд…
Судьба Айтматова и его семьи тесно вплетена в историю и культурную жизнь Советского периода нашей истории. Уроженец Киргизии, он взлетел на литературный Олимп СССР в пятидесятых и несколько десятилетий по праву властвовал там, привнося в отечественную культуру и язык яркую, неподражаемую палитру героев и образов, восточную мудрость, традиции и легенды своего края, творя эпические полотна почти планетарного масштаба, проникнутые любовью, ощущением хрупкости бытия и эсхатологическим мироощущением, так не согласующимся с официальной линией советской идеологии. Кроме того, Айтматов – самый востребованный советский писатель и за рубежом. В Турции, например, а не в России или в Киргизии впервые выходит его полное собрание сочинений, там же устанавлены ему памятники, в его честь названы улицы. Однако, факт остается фактом: «без русского языка, литературы и русского культурного влияния на республики Средней Азии великий писатель Айтматов бы точно не состоялся». С этим клуб единодушно сегодня согласился. И не случайно уже в нулевых годах, на закате жизни Чингиз Торекулович в интервью немецким журналистам открыл им глаза на советскую колонизацию Средней Азии, отметив, что колонизаторы «принесли на своих штыках» модернизацию, культуру и просвещение для десятков миллионов жителей. Без них регион был бы обречен превратиться в вечный Афганистан. А как тяжело переживал Айтматов обмельчание и деградацию уже постсоветской Киргизии?! Этой проблематике, кстати, он посвятил свой последний роман, вероятно, наиболее личный и трагический – Когда падают горы. Название говорит само за себя.
Клуб обсуждал 18 февраля Плаху, пожалуй, самый нашумевший и неоднозначный роман Чингиза Айтматова. Автор создал в прямом смысле литературный коллаж, тесно переплетая жизни волков и людей, праведников и преступников, киргизов и русских. Роман вышел в начале перестройки и, отражая дух времени, буквально выплеснул на поверхность еще вчера казалось бы благополучного, стабильного общества «непонятно откуда вылезшие» проблемы: наркоманию, безумное истребление диких животных, пробуждение религиозного сознания, кризис партийной номенклатуры, не способной справиться с вызовом времени. Однако, многие участники сегодняшней встречи справедливо отметили, что стилистически, композиционно и идейно Плаха выглядит сыро, часто неубедительно, напоминая, а во многом и повторяя фельетонно-журнальную публицистику перестроечного периода. Соревнуясь в поисках конъюнктурных сенсаций, публицисты того времени все больше и больше повышали их градус и взвинчивали темп, часто не задумываясь о последствиях такой деятельности для общества и страны. И не случайно вскоре «горы начали падать». Ведь фундамент был размыт и расшатан прекраснодушными борцами за счастливое будущее.
На встрече некоторыми участниками было отмечено, что волки вызывают больше симпатии, чем люди, многие из которых, несмотря на свое человечье обличие в айтматовском мире хуже зверей. Русский мир, выведенный глазами Авдия Калистратова показался одноклубникам тенденциозным, необъективным, шатким. Такой мир точно стоило перестраивать и неудивительно, что процесс перестройки так бурно стартовал. Другое дело – малая родина автора. В таких людях, как чабан Бостон — крепком, укорененном в жизни человеке автор видит спасение. Для этого лишь надо дать им инициативу и свободу, не вмешиваться в их дела. Однако, сама жизнь оказывается сложнее, конец света может наступить и при жизни…
У Айтматова талант видеть в простом рядовом человеке крупную, несгибаемую личность, личность почти титаническую. В борьбе и поражениях прорастает величие духа и маленький человек часто у него превращается в эпического героя. Таковы, например, Бостон, Эдигей, Дюйшен, Танабай, старый Мамун, Арсен и даже Авдий. И в то же время всех их отличает вселенская грусть, активная совесть. Над всеми висит печать неминуемого конца, обреченности. Но никто не сдается..
Айтматов – тонкий знаток традиций и культуры Востока, он знает, любит и лично переводит с киргизского на русский и популяризирует Манас – самый масштабный, ныне всемирно известный эпос своего народа. С семидесятых он с интересом изучает христианские тексты. Во многом этим можно объяснить вкрапление в ткань его произведений притчей, легенд и сказов разных культур и народов.
Долго одноклубники обсуждали литературное наследие великого Чингиза. Вспоминали легенду о манкуртах из Буранного полустанка, говорили о памяти предков и проблемах исторической памяти, признавая в большинстве своем, что современный мир, увы, семимильными шагами становится манкуртианским — миром, отказывающимся от памяти, традиций, культуры и веры дедов и отцов. Есть ли будущее у народа и общества, отринувшего в поисках мифической свободы и жизненного комфорта свое прошлое? Ответ очевиден….
А.Г.
