Шварц. Тень дракона.
Евгений Шварц в отечественной литературе занимает особое место. Вряд ли в СССР были дети и их родители, не смотревшие или не слышавшие о Снежной королеве, Золушке, Первокласснице, Сказке о потерянном времени, Новых приключениях кота в сапогах, ровно как Тени, Обыкновенном чуде, позднее – Убить дракона. Все эти сказки помогали нам – советским людям перенестись в особый шварцовский мир, мир грез и мечтаний. Сказочник Шварц ставил в своих пьесах и сценариях самые важные вопросы жизни и бытия, которые, учили разбираться в природе добра и зла, счастья и справедливости, любви и истины. Автор этих строк, например, прекрасно запомнил, какое магическое действие оказало на него – мальчишку 70-х фраза волшебника из «Обыкновенного чуда», сказанная жене устами артиста Янковского: «Спи, моя родная и пусть себе. Я на свою беду бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки». Глубина и загадочность этой, впечатавшейся в память фразы, заставляет меня часто к ней возвращаться, переживать и осмысливать вновь и вновь….
Сам Шварц – человек светлый и жизнерадостный, сумевший сохранить детство в себе до конца дней. И вместе с тем, он тонко чувствовал и переживал драматизм времени, не пощадившего его близких друзей: Н.Олейникова, Н.Заболоцкого, Д.Хармса. Как позднее и А.Ахматову с М.Зощенко. Шварц смог сохранить себя, не отрекшись ни от кого. В литературных кругах ходят легенды, как этот мягкий, деликатный человек, с трясущимися руками вопил до бабьих визгов на НКВДшников, отказываясь признать вину Олейникова и дать «правильные показания». И те, не вынеся праведного визга интеллигенции, ретировались и оставили его в покое. Заодно можно вспомнить и детей репрессированного Заболоцкого, которых Шварцы в буквальном смысле спасли и укрыли у себя.
О детскости же Шварца (в хорошем смысле) можно составить впечатление из мемуаров Л.Пантелеева. Когда тот принес в редакцию Маршака, расположенную на шестом этаже Дома Зингера на Невском свою «Республику Шкид», то был искренне ошарашен и смущен, увидев, как по полу на четвереньках ползают взрослые дяди, гогоча и похрюкивая друг на друга. Еще больше Пантелеев стал озадачен, когда один из этих персонажей, на вопрос: «Простите, а как найти товарищей Шварца и Олейникова?» поднялся и, со смехом отряхнув пыль с коленей, отрекомендовался: «Я – Шварц, чем могу услужить? А это, кстати,- он указал на своего коллегу на четвереньках, — товарищ Олейников». Тот, в подтверждение замычал и затряс головой. «Вживаемся в роли». Кстати, «Шкидой» мы обязаны также Шварцу, поскольку именно он первый оценил и с минимальными правками запустил в литературу СССР вчерашних беспризорников – Пантелеева и Белых.
Абсолютно книжный человек, Женя Шварц с детства путешествовал по литературным мирам и путешествия эти были с ним вплоть до самого ухода из жизни в 1957 году. Всю жизнь рядом был и театр. Евгений был буквально загипнотизирован Чеховыми – Антоном и Михаилом. Дядей и племянником, писателем-драматургом и актером. А последний всего лишь гениально исполнил маленькую роль Епиходова в пьесе дяди, идущей в МХТ.
Начинал Шварц свое литературное творчество, как автор рассказов и пьес для детей. В ленинградском ТЮЗе с успехом были поставлены Снежная королева и Красная шапочка. Но настоящая дорога к славе началась с Голого короля, под впечатлением от которого Николай Акимов рекомендует Шварцу продолжить работу над наследием Г.Х.Андерсена.
И так появляется пьеса Тень, написанная в 1940 году и поставленная в Театре комедии. Впрочем, пьеса эта была вскоре запрещена. Но Акимов оценил и понял масштаб драматурга Евгения Шварца.
Пьесы Тень и Дракон и обсуждал клуб 28 января на своей встрече.
Молодой приезжий ученый влюбляется в принцессу, которая, как ему кажется, отвечает взаимностью. Однако высокопоставленные придворные плетут козни, дабы не допустить появление «хорошего» короля и не потерять власть в королевстве. Отделившаяся от ученого тень становится во главе заговора и сама садится на трон…
В «Драконе» странствующий рыцарь Ланселот прибывает в город, порабощенный крылатым змием и, по собственной воле, желая освободить жителей, бросает ему перчатку и побеждает. Однако свобода нужна немногим…
Конечно пьесы Шварца глубоки и говорят о многом, но клубу было важно понять и расшифровать сам авторский замысел, а не интерпретацию «эзопова шварцовского языка», «скрытых намеков», которые считывала и приписывала ему советская интеллигенция, выдавая за подлинные мотивы творца. И здесь ситуация, увы, не в пользу последней. На встрече упоминались воспоминания многих современников, близко знавших Евгения Шварца, из которых следовало, что он не допускал и не видел в своих произведениях крамолы на Советскую власть и искренне недоумевал, почему пьесы снимают со сцены. Так, например, в Драконе, бургомистре и Генрихе Шварц видел исключительно руководство нацистской Германии и не более. Но как только не трактовали пьесу в советское и особенно в перестроечное время? В бургомистре и Генрихе, например, некоторые видели намеки на США и Англию, занявших после падения Дракона (Гитлера) его место, а про намеки на Сталина, Хрущева итд уже и говорить как-то неудобно. Особенно после захаровского «Убить дракона». Конечно эти трактовки имеют место быть, однако сам Шварц сильно бы удивился такому творческому домысливанию.
Так чего же могла опасаться цензура в СССР?
И вот здесь клубу удалось, как кажется, нащупать несколько особенностей, пронизывающих драматургию Шварца еще со «Снежной королевы» и «Голого короля»: — он в буквальном смысле занимается десакрализацией монаршей власти, его короли, как правило, – капризные самодуры, вырожденцы с мелко уголовными наклонностями, век их подходит к концу. Впрочем, в обаянии им не откажешь (достаточно вспомнить роли в исполнении Е.Леонова, например). Но еще больше Шварц демонизирует и нападает на ближний круг короля (Дракона). Вот где, по его мнению, рассадник абсолютного зла.
По понятным причинам обсуждали на встрече и Левиафана Т.Гоббса. Может ли человечество жить вне государства или остается лишь уповать на мудрость и доброту Дракона, заботящегося о благополучной жизни подданных? По этой повестке споры долго не утихали.
Так же, впрочем, досталось и Ланселоту. Пришедший извне и желающий насильно изменить существующий (пусть далеко не совершенный) порядок и облагодетельствовать чужой народ, как минимум вызывает вопросы. Даже новейшая история дает нам тому много подтверждений, когда неуклюжие действия одержимых миссионерством Ланселотов приводят к хаосу и войнам после падения власти дракона.
Шварца в клубе признали драматургом идеалистом. А по поводу актуальности его пьес мнения разделились. Ведь в наш пропагандистский информационный век вуали, метафоры и намеки уже не так эффективны, как в ХХ веке. Голых королей и драконов, активно продолжающих пребывать в добром здравии и царствии, уже не смущает ни правда, ни Ланселоты.
И в завершении вернемся к А.Чехову, так любимому Шварцем. Вспомним его завещание. Если выдавливать по капле из себя раба, то и дракон исчезнет сам собой. И в этом случае убивать никого не придется.
А.Г.
