Вольтер (Кандид)                    

  24 ноября 2016 года в литературной гостиной состоялась очередная встреча клуба.  Тема не совсем обычна. Клуб вынес на обсуждение наиболее популярную философскую повесть Вольтера «Кандид». Великий Вольтер – властитель умов и законодатель мод середины восемнадцатого века. Европейские монархи почитают за честь находиться в переписке с французским просветителем. Казалось, успех «Кандида» в клубе обеспечен. Однако, вышла странная история…
 Да, читается легко, местами забавно и увлекательно, но… Большинство участников встречи были откровенно разочарованы: «И это все? В чем тогда величие Вольтера?» У некоторых возникло чувство неловкости за автора. Звучали слова: «подделка, гаденькое чтиво, поверхностная книжонка, полная банальностей». Действительно, после шедевров русских классиков «Кандид» выглядит блекло, незрело, поверхностно. Без глубин мыслей, чувств и психологии. Главный герой, как угорелый носится по планете в погоне за «любимой», обнаруживая везде (за исключением Эдьдорадо) несправедливость и несовершенство человеческой природы. «Успокаивается» же Кандид, женившись из чувства долга на состарившейся любимой и трудясь на земле. Банально до неприличия и неубедительно. Правда неубедительно для нас – людей XXI века. Если же взглянуть на «Кандида» глазами читателей XVIII столетия, диспозиция получается несколько иной: Вольтер, видя лицемерие, ханжество и порочность своих современников принимается нещадно метать в них стрелы, большая часть коих приходится на аристократов и священнослужителей. Эмпирик с буржуазными корнями, Вольтер убежден, что развитию его страны мешают прежде всего церковники и напудренные парики. «Уничтожь гадину»,  «не стоит успокаиваться пока последний аристократ не будет болтаться на кишке последнего монаха»:  — четко и ясно, а главное эффективно. Настоящее просвещение! История вскоре воздаст должное Вольтеру, ломать – не строить. Начав с Бастилии, просвещенные массы сначала пустили кровушку «гадине», а затем, войдя во вкус принялись и за себя, специально внедрив для этого машинку под названием гильотина, безотказно проработавшую на родине великого просветителя почти два столетия. Но, как не относись к Вольтеру, нельзя не признать масштаб его личности. Что же касается его философских повестей, то думается, их основная заслуга заключается в том, что легким и озорным языком наконец-то заговорила философия. И хотя автор – скорее популяризатор и компилятор чужих взглядов и идей, но благодаря ему сложное стало более доступным. Правда ясно и другое: «в погоне за свободой и материальными благами вольтеры рушат до основания почти все завоевания традиционного общества, ее культуру и цивилизацию, а дальше – хоть потоп».   Три часа оживленных споров и дискуссий, несколько выпитых чайников чая и горящие глаза членов клуба – это «Синий жираф».                        

 Председатель клуба – Гайдышев А. Г.

Антифилософский всемирный стёб.

Вольтер. Кандид

 

           Вольтер удивительным образом предвосхитил своим творчеством появление публициста-журналиста в легком и доступном жанре на небосклоне европейской литературы. Теперь его типаж прочно утвердился на всей планете в лице «журналюги», заглядывающего без стыда в любую щель в поисках скандалов, интриг и расследований.

           В маленькой повести, объединенной в цикл, как показалось Вольтеру, философских, речь идет о приключениях и странствованиях Канидида и его ближнего круга, только наоборот. Воспитанные на романтической литературе XIX века, сегодня нам довольно трудно при слове «приключения» выбросить из головы знакомый видеоряд образов из Майн Рида, Вальтер Скотта, Жюля Верна и других классиков. Но до них был материалист, атеист, задира-Вольтер, весь пафос творчества которого был направлен на то, чтобы опрокинуть любые вертикальные ценности, накопленные традиционной цивилизацией и культурой ради торжества плоскодонного здравого смысла и разумного эгоизма. Предтеча революции во Франции, вместе со своими коллегами-просветителями, ему удалось в своем творчестве оказать огромное влияние на умы нескольких поколений людей.

           Главная мысль в повести — Бога нет, не было, и не будет, хотя стоило бы его изобрести, чтобы жить было не так тошно. Кандид и его друзья подвергаются всем возможным мыслимым ужасам, которые могут произойти с человеком на земле. Однако злоключения не ломают людей, парадоксальным образом они выживают, переживают, изживают все выпавшие им напасти, хотя до конца непонятно за что и зачем? Причинно-следственная связь, о которой так много говорит сам Вольтер, идеваясь в купе со всем прочим над Панглосом, который представляет идеи Лейбница, самому писателю едва ли по душе. Над философами, которые тысячелетиями объясняют непросвещенным людям о необходимости открыть в себе с помощью познания — понимание того, что мир имеет несколько измерений: если явлен мир физический, то неизбежно должен быть и есть мир метафизический. Самому Вольтеру, как человеку, который в философском отношении, скорее напоминает не профессионала-философа-шахматиста, а дерзкого опрокидывателя шахматной доски со всеми расставленными фигурами, кажется оригинальной его позиция — рассматривать природу человека, уподобляя его дрожжевому грибку рода Candida. Сколько не вытравляй его, а он все одно — живуч! Природа — жестока, мир — несправедлив, человек — животное; непонятно только откуда взялся оптимизм?! Любовь и голод как две физиологические константы по Вольтеру, безусловно, движут инстинктами человека. Несмотря на то, что невеста Кандида подурнела и постарела, и ему уже не хочется женится на ней, он делает это из чувства долга перед близкими, да и бессмысленной в противном случае станет жизнь. Ни о каком счастье, торжестве благородства и справедливости, любви — речи не идет в финале книги. Люди устали друг от друга, скучают, тоскуют, мучаются от безделья. Единственный «философский» и «оптимистический» вывод, который предлагает нам Вольтер: «надо возделывать наш сад!».

           Он не спрашивает: кому надо, зачем надо, да и надо ли? Ему кажется, что высказанный им императив есть вершина человеческой мудрости. Всегда надо что-то делать, и это много лучше, чем болтать попусту, даже если ты не понимаешь, по какому именно плану делать: сделай хоть что-то , а там посмотрим! Таких «делателей-оптимистов» я бы изолировал в специальные медицинские учреждения для лечения, ибо они представляют исключительно узкий медицинский интерес, поскольку проявляют активность вне сознательной функции своего мозга — разумное сознание там просто отсутствует. Они просто больные люди, которые хотят что-то делать, не понимая, кто они, как связаны с историей и культурой — бодрые дебилы. Которые представляют опасность для любого общества, похлеще природных катаклизм.

           Хочется спросить Вольтера: зачем ему потребовалось уничтожать то, что было построено до него и имело смысл и отклик в сердцах поколений предков? Вольтера очень любили наши так называемые революционеры, столетие «деятельности» которых мы будем отмечать в 2017 году. Бесчеловечный опыт над людьми повторился дважды как при Вольтере, так и при Ленине: оказывается не нужно уничтожать людей с помощью насилия, как это красочно описано и у самого Вольтера, и как было тысячелетиями, достаточно изничтожить его духовно, низведя до дрожжевого грибка — и всё рухнет само.

           И вот теперь, живя на развалинах культуры и цивилизации, рухнувших по их вине, словно после лиссабонского землетрясения, сидим мы, их не столь отдаленные потомки и поминаем их недобрым словом: а хороша ли она — философия дрожжевого грибка для каждого из нас?

 

Вольтер (Кандид)                    

  24 ноября 2016 года в литературной гостиной состоялась очередная встреча клуба.  Тема не совсем обычна. Клуб вынес на обсуждение наиболее популярную философскую повесть Вольтера «Кандид». Великий Вольтер – властитель умов и законодатель мод середины восемнадцатого века. Европейские монархи почитают за честь находиться в переписке с французским просветителем. Казалось, успех «Кандида» в клубе обеспечен. Однако, вышла странная история…
 Да, читается легко, местами забавно и увлекательно, но… Большинство участников встречи были откровенно разочарованы: «И это все? В чем тогда величие Вольтера?» У некоторых возникло чувство неловкости за автора. Звучали слова: «подделка, гаденькое чтиво, поверхностная книжонка, полная банальностей». Действительно, после шедевров русских классиков «Кандид» выглядит блекло, незрело, поверхностно. Без глубин мыслей, чувств и психологии. Главный герой, как угорелый носится по планете в погоне за «любимой», обнаруживая везде (за исключением Эдьдорадо) несправедливость и несовершенство человеческой природы. «Успокаивается» же Кандид, женившись из чувства долга на состарившейся любимой и трудясь на земле. Банально до неприличия и неубедительно. Правда неубедительно для нас – людей XXI века. Если же взглянуть на «Кандида» глазами читателей XVIII столетия, диспозиция получается несколько иной: Вольтер, видя лицемерие, ханжество и порочность своих современников принимается нещадно метать в них стрелы, большая часть коих приходится на аристократов и священнослужителей. Эмпирик с буржуазными корнями, Вольтер убежден, что развитию его страны мешают прежде всего церковники и напудренные парики. «Уничтожь гадину»,  «не стоит успокаиваться пока последний аристократ не будет болтаться на кишке последнего монаха»:  — четко и ясно, а главное эффективно. Настоящее просвещение! История вскоре воздаст должное Вольтеру, ломать – не строить. Начав с Бастилии, просвещенные массы сначала пустили кровушку «гадине», а затем, войдя во вкус принялись и за себя, специально внедрив для этого машинку под названием гильотина, безотказно проработавшую на родине великого просветителя почти два столетия. Но, как не относись к Вольтеру, нельзя не признать масштаб его личности. Что же касается его философских повестей, то думается, их основная заслуга заключается в том, что легким и озорным языком наконец-то заговорила философия. И хотя автор – скорее популяризатор и компилятор чужих взглядов и идей, но благодаря ему сложное стало более доступным. Правда ясно и другое: «в погоне за свободой и материальными благами вольтеры рушат до основания почти все завоевания традиционного общества, ее культуру и цивилизацию, а дальше – хоть потоп».   Три часа оживленных споров и дискуссий, несколько выпитых чайников чая и горящие глаза членов клуба – это «Синий жираф».                        

 Председатель клуба – Гайдышев А. Г.

Антифилософский всемирный стёб.

Вольтер. Кандид

 

           Вольтер удивительным образом предвосхитил своим творчеством появление публициста-журналиста в легком и доступном жанре на небосклоне европейской литературы. Теперь его типаж прочно утвердился на всей планете в лице «журналюги», заглядывающего без стыда в любую щель в поисках скандалов, интриг и расследований.

           В маленькой повести, объединенной в цикл, как показалось Вольтеру, философских, речь идет о приключениях и странствованиях Канидида и его ближнего круга, только наоборот. Воспитанные на романтической литературе XIX века, сегодня нам довольно трудно при слове «приключения» выбросить из головы знакомый видеоряд образов из Майн Рида, Вальтер Скотта, Жюля Верна и других классиков. Но до них был материалист, атеист, задира-Вольтер, весь пафос творчества которого был направлен на то, чтобы опрокинуть любые вертикальные ценности, накопленные традиционной цивилизацией и культурой ради торжества плоскодонного здравого смысла и разумного эгоизма. Предтеча революции во Франции, вместе со своими коллегами-просветителями, ему удалось в своем творчестве оказать огромное влияние на умы нескольких поколений людей.

           Главная мысль в повести — Бога нет, не было, и не будет, хотя стоило бы его изобрести, чтобы жить было не так тошно. Кандид и его друзья подвергаются всем возможным мыслимым ужасам, которые могут произойти с человеком на земле. Однако злоключения не ломают людей, парадоксальным образом они выживают, переживают, изживают все выпавшие им напасти, хотя до конца непонятно за что и зачем? Причинно-следственная связь, о которой так много говорит сам Вольтер, идеваясь в купе со всем прочим над Панглосом, который представляет идеи Лейбница, самому писателю едва ли по душе. Над философами, которые тысячелетиями объясняют непросвещенным людям о необходимости открыть в себе с помощью познания — понимание того, что мир имеет несколько измерений: если явлен мир физический, то неизбежно должен быть и есть мир метафизический. Самому Вольтеру, как человеку, который в философском отношении, скорее напоминает не профессионала-философа-шахматиста, а дерзкого опрокидывателя шахматной доски со всеми расставленными фигурами, кажется оригинальной его позиция — рассматривать природу человека, уподобляя его дрожжевому грибку рода Candida. Сколько не вытравляй его, а он все одно — живуч! Природа — жестока, мир — несправедлив, человек — животное; непонятно только откуда взялся оптимизм?! Любовь и голод как две физиологические константы по Вольтеру, безусловно, движут инстинктами человека. Несмотря на то, что невеста Кандида подурнела и постарела, и ему уже не хочется женится на ней, он делает это из чувства долга перед близкими, да и бессмысленной в противном случае станет жизнь. Ни о каком счастье, торжестве благородства и справедливости, любви — речи не идет в финале книги. Люди устали друг от друга, скучают, тоскуют, мучаются от безделья. Единственный «философский» и «оптимистический» вывод, который предлагает нам Вольтер: «надо возделывать наш сад!».

           Он не спрашивает: кому надо, зачем надо, да и надо ли? Ему кажется, что высказанный им императив есть вершина человеческой мудрости. Всегда надо что-то делать, и это много лучше, чем болтать попусту, даже если ты не понимаешь, по какому именно плану делать: сделай хоть что-то , а там посмотрим! Таких «делателей-оптимистов» я бы изолировал в специальные медицинские учреждения для лечения, ибо они представляют исключительно узкий медицинский интерес, поскольку проявляют активность вне сознательной функции своего мозга — разумное сознание там просто отсутствует. Они просто больные люди, которые хотят что-то делать, не понимая, кто они, как связаны с историей и культурой — бодрые дебилы. Которые представляют опасность для любого общества, похлеще природных катаклизм.

           Хочется спросить Вольтера: зачем ему потребовалось уничтожать то, что было построено до него и имело смысл и отклик в сердцах поколений предков? Вольтера очень любили наши так называемые революционеры, столетие «деятельности» которых мы будем отмечать в 2017 году. Бесчеловечный опыт над людьми повторился дважды как при Вольтере, так и при Ленине: оказывается не нужно уничтожать людей с помощью насилия, как это красочно описано и у самого Вольтера, и как было тысячелетиями, достаточно изничтожить его духовно, низведя до дрожжевого грибка — и всё рухнет само.

           И вот теперь, живя на развалинах культуры и цивилизации, рухнувших по их вине, словно после лиссабонского землетрясения, сидим мы, их не столь отдаленные потомки и поминаем их недобрым словом: а хороша ли она — философия дрожжевого грибка для каждого из нас?

                Миронов Д. А.