Борис Годунов.

  10 ноября 2016 года в литературной гостиной прошла очередная встреча клуба. Снег, вьюга и мороз не помешали жирафам собраться вместе. Тема – «Борис Годунов» Пушкина. Первое масштабное историческое произведение великого поэта ознаменовало целый цикл творений, обращенных к русской истории. Свою поэму автор посвятил Николаю Карамзину – создателю «Истории государства российского». Оно и понятно:  «история» - многолетний труд, основанный на изучении и обработке сотен летописей, указов и грамот, добываемых по всей России. Заслуга Карамзина – привлечение внимания к своей, русской истории, истории не только послепетровской, но уходящих в далекие века. Пушкин создает свой поэтический фрагмент истории смутного времени, исследуя проблемы власти и народа. Сегодня известно, что Годунов не повинен в смерти царевича Дмитрия, но важно другое:  «в России царь и только он всегда ответственен за все, что происходит в стране». И если случается голод, пожары, разорения, то всех собак, включая убиенных младенцев и будут вешать на венценосца. Хорошее воспринимается как должное, а за плохое спуска не будет. Но Александр Сергеевич повышает ставки, высшим судом для Годунова является его совесть. Познав все земные блага, царь понимает, что невыносимо и ужасно жить с нечистой совестью, бежать же некуда. И в этом смысле вполне закономерно его наказание: появление Лжедмитрия, смерть, предательство бояр и убийство Федора Годунова.
 Жирафы вспоминали дела минувших дней и преданья старины глубокой. Обсуждали понятия чести и достоинства. Пришлось с горечью согласиться с тем, что ради личной корысти, злата и благ даже родовитое русское боярство шло на предательство интересов родной земли. Все согласились, что нет будущего у страны, где элиты руководствуются не духом служения отечеству, а личной выгодой. 
  Четыре часа оживленных споров и дискуссий, несколько выпитых чайников чая и горящие глаза членов клуба – это «Синий жираф».                        

 Председатель клуба – Гайдышев А. Г.

 

Народ и власть – хрупкое равновесие.

А.С. Пушкин. Борис Годунов.

 

История России, как она известна каждому россиянину сегодня, складывается из знакомства с трудами Карамзина, Соловьева, Костомарова, Ключевского, Платонова и др. Как ни хороши данные многотомные труды, а все ж это только политическая история страны. Из них мы узнаем подробности того, как в результате руководства той или иной исторической личности, Россия складывалась в единую страну с общей культурой, языком и религией. Бесконечные войны с недоброжелательными соседями, конфронтация на почве того, кто станет лидером державы, перманентный земельный передел, великие битвы, в результате которых сплочение Руси в единый народ стало очевидным для всех жителей земли – вот та канва исторических событий, которые определяют образ страны в сознании её жителей. Однако ничего мы не узнаем о том, как и чем жили люди в те далекие века, об их повседневных радостях и горестях, обрядах и традициях, расписании дня и религиозности, обыденном труде и культуре. Очень мало знаем мы о своих предках как о людях, с которыми хотелось бы переговорить на кухне за чаем о действительных историях их жизни – кто они такие, что для них значит та история, участниками или свидетелями которой они невольно были, и которая для нас есть лишь несколько скупых страниц из учебника с перечислениями дат, имен и цифр. Незнание истории, непонимание её хода, оборачивается боком и закольцовывается в порочный круг бесчисленных повторений. Относительно недолгий мир сменяется войной или революцией. «Бунт – бессмысленный и беспощадный» – веками призраком сопровождает извилистое течение российской истории. Но откуда произрастает сама идея бунта?

Пушкин взялся за непростой сюжет русской смуты и гениально разгадал архетип взаимоотношений власти и народа, к которому нечего добавить и ныне: колесо истории крутится по кругу, меняясь только в деталях и декорациях, но не в сути. Страшная правда открывается чуткому глазу, но ничему она не учит, как показывает история России последних 600 лет. 

Неизвестно: правда или нет, а только есть версия Н. М. Карамзина, что c молчаливого согласия Бориса Годунова было организовано убийство царевича Дмитрия, после чего он взошел на царство, перешагнув через грех. Власть не боится греха, наивно полагая, что возможно искупление любого злодейства, если многократно смыть его благодеяниями. Только спустя шесть лет своего царствия Борис признается сам себе, что невозможно выкупить положительную молву о себе, загладить неблаговидное, вымолить у народа прощение, любовь и понимание. Преступление – навсегда ложится тенью на все последующие поступки, какими бы хорошими они не были. Тень перекрывает любой свет, если источник тени – сокрытие правды. Этот сюжет будет бесконечно интересовать Достоевского из романа в роман: можно ли переступить через грех ради счастья всего человечества? Мы не знаем в точности – убивал ли Борис младенца или нет, однако в конце, в предсмертной исповеди своей, приоткрывается намёк на темное пятно в его биографии. Сыну он завещает царствовать в чистоте и невинности, в послушании и безгрешии, не рассказав о главном. Пройдя через ад внутреннего страдания от невозможности хоть с одной живой душой побеседовать о столь страшном сюжете, он умирает непонятый никем и в проклятии народном. Участь наследников предрешена заранее. Родовой грех переходит от отца к сыну: невинные платят суровую дань собственной жизни за некогда сокрытую смерть царевича Дмитрия. 

Казалось бы: поучительная история для будущих поколений вождей. Но нет, каждый вновь приходящий к верховной власти в стране, так или иначе, переступает через темное пятно на совести, мокрое дело и прочее. Каждый новый правитель России берет на себя грех, словно эстафету. Он объясняет себе это так: «Я должен спасать страну от очередной гибели, от края пропасти, поэтому пусть прольется малая кровь, дабы не пролилась большая». Словно Ланселот в столь известной, сколь и неизвестной истории, – приходя победить дракона, сам вынужден стать драконом, потому как нет другого метода удержать в повиновении молчаливую стихию народную. Что происходит с русской властью: права она?

Разумеется, преступление никогда не остается без наказания –

это удивительное свойство нашего сознания не забывать зла. Только работает эта память не во благо, а во зло самим же себе. Во-первых, делают свою работу молва и летописцы, во-вторых, появляются люди с нестабильным психическим здоровьем и мощным воображением, вроде Гришки Отрепьева, которые обладают гипнотическим действием на толпу, вводя её в состоянии умопомрачения и смуты. Дремлющий зверь в душе русского человека время от времени просыпается и отдает дань звериному, прокатывающемуся по стране, словно тайфун. Что же – русский народ какой-то не такой: дикий и варварский?

           Народ не только безмолвствует – он работает, верует, созидает, рождает из поколения в поколение людей, способных многое выдюжить на своих плечах. Да и безмолвствует он в пьесе не от бессилия, а в оторопи от чудовищности свершающегося греха и неправды на своей земле. Гнев его всегда справедлив, если обнаружить его причины: коли лежит в основе неправда, как ни заглаживай – а правда всё равно всплывет на поверхность. «Где тонко – там и рвётся, обождем, осмотримся, не будем сгоряча рубить. Если есть преступление, должно быть и наказание». Ключевая фигура юродивого Николки, раскрывает всю потаенную суть народную: нельзя молиться за не кающегося грешника, потому как совесть и вера есть ещё пока; понимание Абсолюта и Бога – несмываемо никем и ничем земным. Пока существует в родовой памяти народной образы Христа, Троицы и Богородицы – не сгинет народ. Власть в России никогда не признаётся и не кается в грехах, никогда ничего не делает по совести, оттого навечно обречена лишь на частичное признание народа. Отдельный человек может быть грешником, целый народ – не может быть грешником никогда! Всегда найдется хоть один праведник (а в народе говорят так: не стоит село без праведника), хоть один мыколка, который не даст полностью упасть народу в пропасть небытия – этим и силен народ!

Хочется спросить у сведущих, опытных, власть предержащих людей (Шуйских и иже с ними) – есть ли какой-то приемлемый критерий греха-покаяния, чтобы обойтись без бунта? На это родовая знать, дворяне, интеллигенция, так называемая элита в нынешнее время: твердит веками одно и то же, как заклинание – «иначе с народом нельзя, ему нужда узда; если распоясуются – натворят делов! Народу – не давать свободу ни в коем случае, его лучше держать на длинном поводке. Словно рабочая лошадка, для него всегда наготове: овес и хлыст. А того, кто не убоится этим народом править, явит смелость и мужество – мы всецело поддержим и будем служить верой и правдой, пока он усмиряет дикого зверя. Власть не должна каяться перед народом, поскольку народ – быдло неучёное; власть – она от бога; власть всегда в союзе с Церковью в корпорации «Катехон»; власть на то и власть, чтобы наказывать и вершить правосудие, как оно понимается нами и по нашему закону». Так называемая элита и интеллигенция всегда предавала свой народ (как это сделал Басманов) из чувства самосохранения, страха, тщеславия и за золотые монетки.

А народ он не столько безмолвствует, сколько терпит и ждет правды и справедливости от власти; ждет честного разговора, понимания и дела, исходя из реальных своих многовековых нужд. Но только широка и богата Русь: никогда такой разговор «по чесноку» не происходит. И, как следствие, однажды не дождавшись ничего, кроме унижения достоинства и цинизма со стороны власти, народ на время оставляет свои повседневные хлопоты и идет к своим угнетателям со словами: «Ну что, баре, покатались на наших хребтах на дармовщинку? Теперь наше время настало! Эх, прокачу с ветерком: да с обрыва, да в пропасть!».

А когда поостынут мятежные крови и трупы, снова зашлют к басурманам гонцов с весточкой: «Велика и обильна земля наша, а наряда (порядку) в ней нет…». И все повторится с начала..

   Миронов Д. А.